Украина уходит от демократических ценностей под дружное молчание сограждан: их диагноз — политический аутизм, симптомы — потеря социальной чувствительности и отсутствие всяких надежд на прогресс.
Все чаще в последнее время многие авторитетные международные организации, лидеры демократических стран делают заявления, что Украина от демократии сделала шаг назад. Да мы и сами знаем, в каком направлении и как далеко нас заносит.
Украина стремительно движется к образцам однопартийной системы с признаками полицейского государства. Нет больше властных «темников», зато власть нашла множество иных средств давления — вспомните хотя бы ситуацию вокруг ТVі и борьбу за спасение этой независимой телекомпании. Подобные конфликты всколыхнули бы общественность любой нормальной страны, у нас же они стали рядовым явлением. Если сравнить нашу политическую повседневность с тем, чего мы добились десяток – полтора лет назад, разница окажется огромной.
Так что же, Украина и не заметила, как оказалась в мире обмана и репрессий? Что с нами происходит? Незаметна потеря завоеваний свободы маленькими порциями, или свобода, в отличие от хлеба, – такая тонкая субстанция, что ее исчезновение вообще не ощущается? Может быть, свобода никому, кроме узкого слоя интеллигенции, не нужна? Или в том и заключается наша национальная специфика? И пресловутое украинское свободолюбие осталось где-то далеко в истории?
Трудно отрицать, что грубые материальные лишения действуют на общество значительно ощутимее, чем духовная несвобода. Общество, устроенное неэффективно, рано или поздно заставляет людей страдать от невозможности удовлетворить самые насущные физические потребности. Но тогда может наступить то, что называют голодными бунтами. И не обязательно это – голод, да и голод в истории не всегда вызывал голодный бунт. Люди могут терпеть и даже проявлять чудеса терпения, как в блокадном Ленинграде, и не обращать свой гнев против руководящей элиты, даже если она этого заслуживает.
Голодные бунты обычно кратковременны и не имеют длительных и глубоких последствий. Те же социальные потрясения, которые были вызваны материальными бедствиями, но при этом вели к глубинным структурным изменениям в обществе, как правило, первоначально проходили через общественное сознание и получали нравственную оценку. Так что бедствия материальные воспринимаются не сами по себе, а как пример и частный случай социальной «неправды», в которой всегда есть виновные и ответственные.
Действительно, можно, к сожалению, привести немало примеров того, как общество оказывалось равнодушным к нарушениям свободы. Особенно выразительны те случаи, когда люди не реагируют именно на ту сторону конфликта, где происходит нарушение демократических принципов. Самый яркий и широко известный пример, будоражащий общественное сознание уже несколько лет, – преследование бывшего премьер-министра и кандидата в президенты Украины Юлии Тимошенко. Чаще всего споры сосредотачиваются вокруг того, хорошим или плохим премьером она оказалась, какой она человек и кто из действующих лиц прав в конфликте. Но наши лидеры и общественные организации как правило не подчеркивали, что нарушением демократии является сам способ «решения» проблемы: политическая ошибка – если она имела место – может быть оценена только политически, то есть избирателями на соответствующих выборах, а не судебными механизмами, подотчетными бесконтрольной власти. В результате страна на минуту заглянула за кулисы власти и насилия в «Харьковской экспедиции» народных депутатов, и увиденное потрясло.
Конечно, прежде всего причиной нечувствительности к нарушениям демократии стала тяжелая историческая наследственность. Однако существуют общие механизмы самосознания, которые действуют и в условиях, когда правовые и нравственные нормы политики едва обозначены.
Гражданское общество в нашей стране пока неспособно выставить преграды постоянным нарушениям принципов свободы, справедливости и солидарности, которые порождаются властными структурами. Но речь идет не просто о физическом насилии. Государство обязано защищать своих граждан не только от уголовщины и прямых правонарушений. Первейшим долгом государства по отношению к его гражданам является защита человеческого достоинства этих самых граждан.
Если последние разочарованы в способности власти защитить их от унижений, наступает как бы омертвение нервной системы общества, частичная, а дальше все более полная потеря социальной чувствительности. Исчезает тот невидимый ресурс, который называется доверием к социальным институтам. Внешне, вроде, ничего не меняется, но система становится нестабильной и непредсказуемой. Власть начинает чувствовать глухое сопротивление общества, и ее первая реакция – показать стране, кто в доме хозяин. И нагнетание безысходности усиливается.
Все происходит как бы в молчании. Но молчание потерявших доверие, надежду на завтрашний день, наконец, любовь к родной стране – это не просто безразличие. Это – один из альтернативных путей, на который можно соскользнуть. Мы, пожалуй, уже находимся где-то на этом пути, и полезно осознать, что это – путь в никуда. И еще не поздно повернуть назад.
Мирослав Попович, учасник ініціативи «Першого грудня»